Руины стреляют в упор - Страница 55

Молодцы хлопцы! По-человечески принимают муки, сохраняя свое достоинство. Настоявшие патриоты!

И хотя многие из них были старше его, Исай по-отцовски радовался за своих боевых товарищей и в душе гордился ими.

К северу от Минска, между Острошицким Городком и Логойском, тянутся бескрайние Карпужинские леса. Лишь кое-где стена стройных сосен круто обрывается, из-под лесной зелени блестит лысина поляны. Можно пройти десятки верст по глухомани, продираясь сквозь мелколесье, и не встретить даже звериной тропки.

Здесь, в глубине лесов, в небольших поселочках, в стороне от битых шляхов, разместился отряд Василя Воронянского. Только партизанские связные знали неприметные тропки, которые напрямик вели сюда от Минска.

По одной из таких тропок в отряд пробирался Белов. Не так давно, накануне арестов, он хорошо расспросил у партизанского связного, как лучше и быстрей попасть в отряд. Будто предчувствовал, что понадобится ему это. А связной сообщил ему, как начальнику штаба Военного совета, и подробности пути, и пароль, и к кому нужно обратиться в лесном поселке, чтобы привел в штаб отряда.

Лес казался Белову суровым и таинственным. Из-за каждого дерева, из-за каждого пня и куста, казалось, внимательно следят настороженные, враждебные глаза. Рука Белова сжимала в кармане пистолет.

Белов был уверен, что в отряде ничего не знают о его предательстве. Откуда там могут знать, если сразу схвачено столько подпольщиков и закрыты все дороги, ведущие в Минск. В лесу боялся он не людей, а царившей вокруг немой тишины, какой-то жуткой неизвестности.

Вот, видимо, и та деревенька, где разместился отряд. Почему же никто не остановил Белова, не проверил? Неужели Воронянский не расставил дозоров?

В деревне тихо, на улице — ни души. Белов нашел хату, о которой говорил ему связной, зашел и, поздоровавшись, сказал пароль. Ему ответили. Значит, все в порядке.

— Мне нужно в штаб отряда, — сказал он хозяину. — Прошу отвести сейчас же.

— Что же, если нужно, так нужно. Значит, отведем.

Не раздумывая, хозяин надел кожух, сменил валенки на сапоги. Натягивая их, покосился на Белова:

— Уж очень легко вы обулись... Придется по глубокому снегу идти, а он уже тает... В ботинках только по мостовой прогуливаться. Какой вы номер носите?

Белов ответил.

— Ну, это хорошо. У нас как раз такие сапоги есть. Достань их из-под пола, — приказал он хозяйке.

Довольно молодая еще, шустрая женщина подняла широкую половицу и нырнула под пол, будто провалилась. Тотчас же оттуда показался сначала один, а потом и второй солдатский сапог.

— Вот это другое дело. Обувайтесь! — тоном старшего, более опытного человека сказал хозяин. — И ждите меня здесь.

Ждать пришлось довольно долго. Белов растерянно гадал: куда делся отряд? Спросить об этом у хозяина или у хозяйки — еще заподозрят что-нибудь. Придется ждать, будь что будет.

Наконец уже под вечер в хату ввалилось сразу несколько человек. Раскрасневшиеся от быстрой ходьбы по лесу, лица у всех были сосредоточенные, суровые. Старший представился:

— Микола Сандаков. Вам нужно в отряд? Тогда идем, пока совсем не стемнело. Снег тает, и ночью трудно идти.

Хозяин проводил их до самого леса, молча кивнул головой Сандакову и вернулся. А они шли след в след: впереди Микола Сандаков, за ним Белов, а сзади остальные.

«Идем мы как-то чудно: меня, как арестованного, ведут», — мелькнула мысль у Белова.

Разведчики не выказывали по отношению к нему ни особенной приязни, ни враждебности. Шли молча. В лесу по-прежнему стояла тишина — трепетная, хрупкая, готовая взорваться птичьим гомоном и многоголосыми криками звериного царства.

«Все-таки куда же это меня ведут?» — не унималась тревога в сердце Белова.

Только поздней ночью из темных зарослей крикнули им навстречу:

— Стой, кто идет?

Сандаков сказал пароль.

— А, это ты, Микола? Ну, давай давай! Комиссар давно ждет.

Макаренко действительно ждал. Отряд, узнав об арестах в Минске и о предательстве Рогова, Антохина и Белова, перебрался в самый дальний от дороги лесной поселок.

А узнал Макаренко о минских делах в тот же день, когда все началось. Хотя фашисты усилили контроль на дорогах, ведущих из города, часто меняли пропуска, подписи на них, пароли, — связь с лесом ни на один день не порывалась. Захар Галло сообщал подпольщикам о всех сменах паролей и пропусков, передавал образцы подписей. Не разгибаясь сидел за своим столом Иван Козлов, подделывая документы, необходимые для выхода связных из города. Белов не знал об этом.

— Ну, что нового в Минске? — будто ничего не зная, спросил у него Макаренко.

— Трудные дела... Еле вырвался. Рогов, Антохин, Славка, Жорж и многие другие арестованы...

— Я так и думал! — сказал Макаренко. — В город связным не пробиться, — значит, происходит там скверное...

— Куда уж хуже... повальные аресты... Еле выбрался...

— Беда! — воскликнул Макаренко. — Пробрались-таки гестаповцы в подполье... Как же вам удалось выбраться?

— Да уж и сам не знаю как. Чудом. Метался из одной квартиры в другую... Думал, когда придут арестовывать — буду отбиваться, а последнюю пулю — себе!

— Надолго ли вам хватило бы отстреливаться? — с сомнением сказал Саша. — Покажите, что у вас за пушка такая?

Белов вытащил из кармана пистолет, который ему дали в СД, и протянул Макаренко. Тот внимательно осматривал оружие со всех сторон, будто впервые видел такое, а потом спросил:

— И это все? Больше никакого оружия у вас нет?

— Нету. А разве этого мало?